Моя главная книга, сигнальный экземпляр которой я получил подарком к пятидесятилетию ровно 10 лет назад и после которой я понял, что спокойно могу умирать в любое время – главное дело сделано, называется "Свет Жизни. История человечества в психосфере Земли". Она рассказывает о духовном развитии человека и человечества в ходе истории.
Книга эта наполнена разными открытиями и, что совершенно естественно, так как я сам еврей, среди этих открытий есть и относящееся к теме еврейства. О нем десятая глава (из пятидесяти глав "Света"), которая называется "Книга".
Однако открытие мое оказалось такого рода, что на десять лет запретило мне любые попытки писать для еврейской аудитории. Почему? Потому что то, что я мог бы сказать, разрушало бы сам феномен еврейства. А ему еще совсем не время разрушаться – еще слишком рано, час не пришел.
Иными словами, ни мне не нужно было афишировать свое открытие, ни потенциальным моим читателям из внутреннего круга еврейства, то есть людям, для которых еврейская идентификация образует ядро самосознания, не нужно было "брать в голову" то, что я увидел.
Изменилось ли что-то за десять лет? Ведь по историческим меркам это секунда. А вот мы сейчас и проверим.
У религий разные функции. Обычная функция большинства религий – духовное развитие. Религия возникает в определенный момент истории у определенного народа как инструмент, своего рода лестница, помогающая этому народу подняться на следующий уступ пирамиды духовного развития – качественно измениться внутренне: поумнеть, прежде всего, но не только – и подобреть, и вообще стать тоньше, сложнее: задавать новые вопросы, понимать новые ответы, видеть новые свойства вещей и новые взаимоотношения между вещами...
На языке психологии личности такой переход можно описать как расширение сознания, а на языке когнитивной психологии – как повышение сложности сознания, способности отражать мир более сложным – с бОльшим разнообразием связей между вещами мира.
Естественно, наиболее заметна эта функция лестницы духовного развития у молодых религий. По мере старения религия продолжает помогать духовному развитию, но уже только духовного арьергарда общества; для авангарда же, наоборот, она становится тормозом. Именно это сегодня мы и видим, например, с католичеством: где-нибудь в Африке или даже еще в Латинской Америке оно продолжает активно поднимать из дикости "дикарей", а в какой-нибудь Италии или Испании, наоборот, тормозит развитие. Примерно та же картина и с исламом: в одних, совсем отсталых местах он вполне прогрессивен, в других висит на ногах у своих адептов, мешая их духовному прогрессу.
Однако есть несколько религий, главная функция которых не в духовном развитии. Это так называемые "хранительские религии". Их главная задача – переносить во времени через многие века важнейшее знание: недоступную современникам из-за своей сложности информацию о строении мира и месте человека в мире. Переносить – чтобы донести до времени, когда люди вырастут и станут спосособны эту информацию воспринять, понять.
Способы такого переноса в разных хранительских религиях разные, в соответствии с ментальными особенностями народа-хранителя, но сама функция хранения – одна и та же.
Наиболее известная из хранительских религий – индуизм. Менее известная – иудаизм. Иудаизм всем свои религиозным телом, всей своей религиозной жизнью сохраняет Тору. А Тора – это такая "шифровка", адресованная будущим людям, в которой записано всё, что этим будущим людям нужно знать. Семантически многослойная шифровка.
Что является ключом к шифру? Духовное развитие, обретение особого внутреннего опыта. Без него понять ничего не получится. Ну, разве что можно написать еще один дразнящий фантазию бестселлер, вроде "Код Библии" или "Код да Винчи".
И здесь мы подходим к очень драматичному вопросу. А насколько религиозная практика иудаизма способствует духовному развитию?
И вынуждены дать на него очень неприятный ответ: не только не способствует, но отрицает его принципиально. Потому что иначе, какое же это будет хранение? Именно поэтому нельзя было открывать Ковчег Завета и вообще приближаться к Богу. Поэтому Моисей и поднимался на гору Синай без народа. Народу это было запрещено. Запрещено и сегодня.
Хотя, сегодня уже не так строго. Или все же строго?
Чтобы ответить на этот вопрос, давайте начнем с другого.
Ведь Моисей все же поднимался на Гору. И даже с Аароном. И старейшинам открывался Бог. То есть запрет не абсолютен. И, действительно, чтобы руководить народом в его главном деле – хранении Торы, нужны люди, чей духовный рост выше. Поэтому в хранительских религиях, как и в остальных, духовный подъем для НЕКОТОРЫХ из адептов не исключен, а, наоборот, необходим и предполагается. Для этого существуют соответствующие инструменты. В иудаизме это каббала.
Однако, это инструмент совсем не простой в использовании. Подъем по этой лестнице настолько труден, что во всю историю еврейства мы видим только единицы, сумевшие подняться выше второй-третьей ступени. Ари, Рамбам (забавно, что его иногда называют оппонентом каббалы), полулегендарный РаШБИ – автор более чем реальной книги Зоар... На самом деле, даже подняться от подножья на первую ступень очень трудно. А на вторую – еще труднее...
В общем, ситуация такова, что оставаясь религиозным евреем, человек останавливает свое духовное развитие. В этом и трагедия, и жертва... А развивается, если развивается, он в других, нерелигиозных сферах жизни, прежде всего, конечно, в профессии.
Всегда так? А разве пожилой рав не выше себя же, молодого? Разве он не мудрее? Ведь явно многие мудрее? Или даже все? Да, так. Но где достигается эта мудрость? Внутри весьма строго кодифицированной религии? Или вне ее? Если это происходит внутри религии, то человек становится еретиком, отпадает от канона. Но гораздо чаще религиозные евреи набираются мудрости не внутри религии, а рядом, в нерелигиозной жизни.
Пока евреи жили в рассеянии эта проблема оставалась во многом личной. Но когда появилось еврейское государство она стала проблемой государства.
Слишком много тревожных симптомов здесь. Жизненный уклад ультра-ортодоксов, мало чем отличающихся от ортодоксов иных религий, – это еще не самая острая проблема. Хотя по сравнению с заботой традиционных западных обществ о защите прав своих детей, заботой не всегда мудрой, но постоянно совершенствующейся, отношение Израиля к детям в ультра-ортодоксальных семьях не выглядит выигрышно.
Но есть и более тревожные симптомы – общекультурная деградация по сравнению с высшими достижениями еврейских ученых и художников в странах рассеяния. В Израиле не видно ни эйнштейнов, фрейдов и марксов, ни плисецких, ойстрахов и мандельштамов. Ни даже ротшильдов, соросов и бринов...
Явственно ощущается то, что можно было бы назвать приземленностью, "придавленностью" жизни. Сама организация жизни и в том числе ее религиозные формы препятствуют полной реализации того, что весь мир называет "еврейским талантом" и что сделало евреев знаменитыми среди других народов.
Впрочем, об этом нужно говорить отдельно.