Как будто очень мудро придумано. Хорошо себя ведете – получаете конфету в виде тех или иных благ. Плохо – стираем с лица земли, не заморачиваясь буржуазными предрассудками вроде пропорционального ответа. Только так с ними, гадами и надо!
Где же здесь проблема? Проблема в недоучете того обстоятельства, что речь идет не о дрессировке животных, а о людях. Я это говорю не с позиций абстрактного гуманизма, а чисто прагматически.
Допускаю, что со многими животными такой метод работает: положительное подкрепление, отрицательное подкрепление... Всё по Павлову, по Ивану Петровичу. Насколько то же самое работает с людьми?
Отчасти работает. Но в результате такой политики в отличие от многих животных человек накапливает ненависть к дрессировщику. И когда ненависти становится достаточно много, чтобы она перевесила страх перед кнутом, казалось бы отлично выдрессированный человек взрывается. И в слепой ярости уже крушит всё, что ни попадет ему под руку, не выбирая ни средств, ни жертв и не щадя никого. Точно, как это делает разъяренный зверь.
Но это всё – теоретические рассуждения, хотя и не оригинальные. А разве сами мы этого не понимаем? Сколько христианских правителей пыталось таким образом ассимилировать евреев! И всегда с одним и тем же результатом. Никаким. По сути – никаким. А скольких евреев такая политика превратила в беспощадных борцов за дело рабочего класса, которые спокойно изводили всех, кого считали так или иначе причастными к преступлениям против этого самого класса, естественно, чаще всего, мнимым.
Поставьте себя на место того, кого дрессируют кнутом и прянником. Как вы будете себя чувствать? Нет, вполне возможно, что вы решите подчиниться дрессировщику. Но что затаите внутри? И что передадите детям?
Ну, это же мы, а это они.
Вот! Здесь главная ошибка. Разница межды "мы" и "они" здесь, если и есть какая-то, то чисто количественная. Мы можем быть более или менее гибкими, чем они, откладывать ненависти больше или меньше, но процесс идет один и тот же – и у нас, и у них. В ответ на унижение, на репрессии, на подавление растет другая сила, сила сопротивления. И чем больше пружину сжимают, тем больше эта ответная сила.
Что из этого следует? Что политика кнута и пряника плохая? А какая хорошая?
Нет, не следует, что плохая. Она, может, и не плохая. Но она недостаточная. В ней отсутствует один компонент, который может оказаться самым главным. В ней отсутствует диалог со второй, с противной стороной. Отсутствует демонстрация уважения противной стороне. И отсутствует момент выражения дружественных чувств (что и понятно – ведь нет никаких таких чувств) и заботы об интересах противной стороны.
Политика Либермана и подается, и является политикой ведения войны. Элемент психологической войны и деморализации врага здесь слишком силен. А нужна политика мира. Политика любви.
В поведенческом смысле, в смысле действий всё может быть точно так же. А объяснения этих действий, их смысл должны быть кардинально другими: не подавить врага, а помочь другу – помочь жить лучшей жизнью. Не такой, какой жили его предки.
Дилемма сила или слабость, бить или сюсюкать – ложная дилемма. Вопрос не в этом. Не в действии, а в отношении. Пока это отношение – ненависть, отношение к врагу, ничего не поменяется. Менять надо внутри, и тогда снаружи изменится само.
Как? Это отдельный вопрос, и большой вопрос. Но первая часть этого КАК известна: чтобы что-то изменить, нужно захотеть.