Израильское общество в целом за двадцать пять лет стало добрее. Стало мягче. Стало воспитанней.
А соотечественники?
Как обстоит дело в целом, судить не берусь. Разные просматриваются тенденции. Но злобы очень много. И виртуальной. И офф-лайн.
Выпуск радио-новостей. Визг стоит такой, такое нагнетание негатива, какое и по российскому ТВ не часто услышишь. Впрочем, и характер комментариев в Фейсбуке от российских сайтов отличается не так уж сильно.
РФ приехала в Израиль. Привезла ли хорошее? В какой-то мере, наверное. Но плохое привезла точно.
Советские евреи были неглупыми, незлыми. В целом, конечно, неглупыми. А незлыми, в общем-то, поголовно. Что-то я плохо припоминаю злых. Или злиться было опасно? Голову могли открутить. Здесь не могут.
И – полезло. То, о чем, в общем-то, и не догадывался когда-то, что оно есть.
Причины? Ну причина известна: кусачей собака бывает только от собачьей жизни. А жизнь здесь у нас, и в самом деле, не сахар. Хотя... Хотя, а когда и где еврейская жизнь была сахарной?
Но я хочу сказать не столько о причинах, сколько о следствиях. Их два, и оба они неприятны.
Следствие первое – отравленная жизнь. Причем – не столько окружающим, сколько себе. Состояние озлобления – тяжелое, неприятное состояние. Жить в таком состоянии постоянно – только мучиться. Что за радость?
Следствие второе – неспособность думать. И в частности – думать, как сделать жизнь лучше. Ну, не совсем, конечно: как улучшить личную жизнь, на это еще кого-то хватает. Хотя даже и на это далеко не всех.
Но улучшить личную жизнь не достаточно. Невозможно существенно улучшить личную, не улучшив общую, не улучшив общество. А в этом направлении мысль не движется. Да и как ей двигаться, когда озлобление висит на ней, как гиря на ногах. Не подвигаешься.
Можно ли здесь что-то сделать? Теоретически – можно. Можно понять, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих. И начать думать, как и что можно сделать. Ну, как – это как раз известно: нужно стать сильными, а для этого объединиться. Вокруг некой СОЗИДАТЕЛЬНОЙ идеи.
Но это – теоретически. Плохо как раз с созидательностью. Мысли не об этом.
Озлобление дает мыслям другое направление – не созидание, а разрушение. Набить морду – никакой другой социальной идеи, неважно идет ли речь о межэтнических или о социальных конфликтах, у нас нет, и быть не может – слишком озлоблены, слишком раздражены.
Вот и получается, что весь наш творческий потенциал убит озлоблением. Во всяком случае – как только мы уходим с работы. Хотим его воскресить – нужно убить озлобление.
Реально ли это? Не для всех.